Ваня и мама возвращались автобусом из города к себе в деревню. Ване привалило несказанное счастье. Вот оно – в его руках. Какие у счастья мягкие ушки! Черные, с острыми кончиками. Одно торчит, другое свешивается. Ваня прижимается щекой к ушкам.

- Мама! Давай назовем его Лапъяпель!

- Вот и имя нашлось, - улыбнулась мама.
- Мама, а это овчарка? Посмотри – спинка черная, бока темно-коричневые, а лапки белые! Настоящая овчарка, да?
Ване так хотелось, чтобы щенок был именно овчаркой. Но мама ответила:
- Нет, Ванюша, это домашняя собачка. Глянь, ножки у нее коротенькие, значит, и сама будет маленькой.

Ваня немного приуныл от этого известия, но тут Лапъяпель неожиданно лизнул его теплым язычком прямо в веснушчатый нос, и мальчик подумал, что своего ушастика он не променяет ни на кого.
Ваня повеселел.
Зато мама о чем-то задумалась. Когда подходили к дому, она грустно сказала: «Ещё не известно как папа, какое у него настроение…» Она волновалась не зря. Хотя Лапъяпель стал сразу тереться о папины ноги, папа отодвинул его и сердито сказал:
- Чтоб дома я этого уродца не видел!
Пришлось вынести щеночка в сарай. Здесь было прохладно и темновато. Ваня решил, что не оставит щенка одного. Они с Лапъяпелем будут жить вместе. Он чуть не плакал от обиды на папу, но Лапъяпель снова лизнул его в нос, будто успокаивал. В дверях сарая появилась мама.
- Вань, ты что, плачешь? Не переживай, я думаю, папино сердце смягчится. Только ты правильно воспитывай щенка.

- А как? – мальчик поднял глаза на маму.
- Ухаживай за ним сам. Учи его, пусть не будет пустобрёхом.
Умного да воспитанного все полюбят.

Всем ребятам Ваня говорил, что Лапъяпель – овчарка. Он знал, что в деревне не признавали домашних собак. Ни сторожить, ни охотиться не могут. Какой от них толк? Ваня все твердил и твердил: «Овчарка мой Лапъяпель, овчарка». В конце
концов над ним стали посмеиваться. Смеялись и над его собачкой. Особенно, когда Лапъяпель садился перед кем-нибудь из мальчишек и смешно наклонял голову с боку на бок – не дадут ли ему чего-нибудь вкусненького. Щенок очень любил ириски.
Однажды кто-то из мальчишек для смеха бросил Лапъяпелю высохший кусочек навоза. Щенок, наверное, подумал, что это ириска. Поймал на лету и… проглотил. Что тут началось! Мальчишки прямо завизжали от смеха.
- Съел! Съел! Поросенок, а не овчарка!
Ваня рассердился на собаку. Опозорила его. Поднял с дороги палку и ударил Лапъяпеля по спине. Щенок жалобно заскулил и отбежал в сторонку.
Удивленно глядел оттуда на хозяина: «За что ты меня?» Ваня повернулся и помчался домой. «Ненастоящая собака, зачем только привезли такую! Была бы овчарка, никто бы не посмел смеяться!»
Мама сразу заметила, что он без щенка и спросила:
- Ваня, а где же Лапъяпель?
Пришлось рассказать все как было.
- Я овчарку хотел, а не этого… Лапъяпеля! – с обидой закончил он.
- Ах вот что! Овчарка тебе нужна?! А щенка бросил!
Оставил одного, маленького. Иди и без него не возвращайся.
Ваня представил, как сейчас обрадуются насмешники. «Свинья, свинья, а не собака!» - засвистят, загогочут. Представил и даже звать не стал Лапъяпеля. Постоял за домом, а маме сказал, что щенка не нашел. В это время на дороге мальчишки швыряли в Лопоухого камнями. И некому было его защитить…
Ваня увидел своего Лапъяпеля только на третий день, под крыльцом. Щенок еле дышал. Не скулил даже. Они с мамой тотчас же понесли его к ветеринару.
- Не жилец, - вздохнул врач. – Попробую сделать укол, может, полегчает. Ай-ай-ай, кто же его так?
Лапъяпель укола уже не почувствовал. А скоро и дышать перестал. Дома мама с сыном завернули щенка в чистую тряпицу, положили в маленький ящик и унесли в лес. Похоронили щенка под красивыми соснами. И только тогда, когда разровняли маленькую могилку, Ваня громко заплакал на весь большой лес. Но уже никто не лизнул его в нос теплым мокрым язычком.